Русская легенда северной африки. Анастасия ширинская Анастасия ширинская манштейн
Ко дню рождения русской гордости Туниса муниципалитет города Бизерты принял решение переименовать одну из площадей, на которой находится православный храм, и назвать ее именем – Анастасии Ширинской. Это единственная площадь во всей Северной Африке, носящая имя живой русской легенды. Истинному патриоту, мужественной женщине, талантливому человеку, хранительнице памяти о русской эскадре и ее моряках. Больше никто и никогда из наших соотечественников не удостаивался такой высокой чести.
Судьба Ширинской – это судьба первой волны русской эмиграции. Она помнит слова отца, морского офицера, командира миноносца «Жаркий»: «Мы унесли с собой русский дух. Теперь Россия – здесь».
В 1920 –м году, когда она оказалась в Африке – во французской колонии, - ей было 8 лет. Только на этом континенте согласились приютить остатки армии барона Врангеля – 6 тысяч человек.
Бизертское озеро - самая северная точка Африки. Тридцати трем кораблям Императорского Черноморского флота, ушедшим из Севастополя, здесь было тесно. Они стояли, плотно прижавшись бортами, и между палубами были переброшены мостики. Моряки говорили, что это – военно-морская Венеция или последняя стоянка тех, кто остался верен своему Императору. Каждое утро поднимался Андреевский стяг.
Здесь был настоящий русский городок на воде – морской корпус для гардемаринов на крейсере «Генерал Карнилов», православная церковь и школа для девочек на «Георгии Победоносце», ремонтные мастерские на «Кронштадте». Моряки готовили корабли к дальнему плаванию – обратно в Россию. На сушу выходить было запрещено – французы обнесли корабли желтыми буйками и поставили карантин. Так продолжалось четыре года.
В 1924 году Франция признала молодую Советскую республику. Начался торг – Москва требовала вернуть корабли Черноморской эскадры, Париж хотел оплаты царских займов и проживания моряков в Тунисе. Договориться не удалось.
Корабли пошли под нож. Настал, пожалуй, самый трагический момент в жизни российских моряков. 29 октября 1924 года раздалась последняя команда – «Флаг и гюйс спустить». Тихо спускались флаги с изображением креста Святого Андрея Первозванного, символ Флота, символ былой, почти 250-летней славы и величия России…
Русским было предложено принять французское гражданство, но не все этим воспользовались. Отец Анастасии - Александр Манштейн заявил, что присягал России и навсегда останется русскоподданым. Тем самым он лишил себя официальной работы. Началась горькая эмигрантская жизнь...
Блестящие флотские офицеры строили дороги в пустыне, а их жены пошли работать в богатые местные семьи. Кто гувернанткой, а кто и прачкой. «Мама говорила мне, - вспоминает Анастасия Александровна, - что ей не стыдно мыть чужую посуду, чтобы заработать деньги для своих детей. Мне стыдно их плохо мыть».
Тоска по Родине, африканский климат и невыносимые условия существования делали свое дело. Русский угол на европейском кладбище все расширялся. Многие уехали в Европу и Америку в поисках лучшей доли и стали гражданами других стран.
Но Ширинская изо всех сил стремилась сохранить память о русской эскадре и ее моряках. На свои скромные средства и средства немногих русских тунисцев она ухаживала за могилами, ремонтировала церковь. Но время неумолимо разрушало кладбище, ветшал храм.
И только в 90-е годы в Бизерте начали происходить изменения. Патриарх Алексий Второй направил сюда православного священника, а на старом кладбище установили памятник морякам российской эскадры. И среди африканских пальм вновь прогремел любимый марш моряков «Прощание славянки».
Ее первая книга с помощью мэра Парижа и российских дипломатов была вручена президенту Владимиру Путину. Через некоторое время почтальон принес бандероль из Москвы. На другой книге было написано – «Анастасии Александровне Манштейн-Ширинской. В благодарность и на добрую память. Владимир Путин».
Анастасия Александровна, всей душой любя Тунис, так и прожила в течении 70 лет с Нансовским паспортом (паспорт беженки выдаваемый в 20-х годах), не имея права покидать пределы Туниса без специального разрешения. И только в 1999 году, когда это стало возможным, она снова получила гражданство России и, приехав на Родину, навестила свое бывшее родовое имение на Дону.
«Я ждала русского гражданства, - говорит Анастасия Александровна. - Советское не хотела. Потом ждала, когда паспорт будет с двуглавым орлом – посольство предлагало с гербом интернационала, я дождалась с орлом. Такая я упрямая старуха».
Она самая известная учительница математики в Тунисе. Ее так и называют – мадам учительница. Бывшие ученики, приходившие к ней домой за частными уроками, стали большими людьми. Сплошные министры, олигархи и нынешний мэр Парижа – Бертрано Делано.
«Вообще-то я мечтала писать детские сказки, - призналась Анастасия Александровна. - Но должна была вдалбливать алгебру в головы школяров, чтобы заработать на хлеб».
Вместе с мужем (Сервер Ширинский – прямой потомок старинного татарского рода) она воспитала троих детей. В Тунисе с матерью остался только сын Сергей – ему уже далеко за 60. Дочери Татьяна и Тамара давно во Франции. Мать настояла, чтобы они уехали и стали физиками. «Только точные науки могут спасти от нищеты», - убеждена Анастасия Александровна.
Зато два ее внука, Жорж и Стефан, настоящие французы. Они совсем не говорят по-русски, но все равно обожают русскую бабушку. Степа – архитектор, живет в Ницце. Жорж работал у голливудского режиссера Спилберга, а сейчас рисует мультфильмы у Диснея.
У Анастасии Александровны прекрасный русский язык, великолепные знания русской культуры и истории. В ее доме простая, но очень русская атмосфера. Мебель, иконы, книги – все русское. Тунис начинается за окном. «Приходит момент, - говорит Анастасия Александровна, - когда ты понимаешь, что должна сделать свидетельство о том, что видела и знаешь… Это, наверное, называется чувством долга?.. Я вот написала книгу - «Бизерта. Последняя стоянка». Это семейная хроника, хроника послереволюционной России. А главное - рассказ о трагической судьбе русского флота, который нашел причал у берегов Туниса, и судьбах тех людей, которые пытались его спасти».
В 2005 году за воспоминания, вышедшие в серии «Редкая книга», Анастасии Александровне была вручена специальная награда Всероссийской литературной премии «Александр Невский», которая называется «За труды и Отечество». Именно этот девиз был выгравирован на ордене Святого Александра Невского, учрежденном Петром I.
Тунисские кинематографисты в 90-х годах сняли документальный фильм «Анастасия из Бизерты», посвященный Ширинской. За вклад в развитие культуры Туниса она, истинно русская женщина, была удостоена тунисского государственного ордена «Командора культуры». В 2004 году из Московской патриархии пришла награда. За большую деятельность по сбережению русских морских традиций, за заботу о храмах и могилах русских моряков и беженцев в Тунисе Анастасии Александровне Ширинской был вручен патриарший орден «Святой равноапостольной княгини Ольги», которая сеяла на Руси семена веры Православной.
И вот новая награда... Площадь в Бизерте, на которой стоит Храм Александра Невского, который строили бывшие черноморцы в середине прошлого века в память о своей погибшей эскадре, названа в ее честь.
Сегодня сюда приезжают венчаться петербургские моряки. Голубые купола. Радостный перезвон колоколов, заглушаемый зычным пением муллы из соседней мечети. Это ее площадь. Она говорит, что счастлива. Дождалась – на русских кораблях снова поднимается Андреевский флаг…
День рождения Анастасии Александровны Ширинской-Манштейн.
5 сентября друзья Русской Эскадры в Бизерте, Москве, Севастополе, Лисичанске, Париже и других городах отметили 104-й годовщину со дня рождения Анастасии Александровны Ширинской-Манштейн.
В Бизерте они собрались в Доме-резиденции Анастасии Александровны после посещения христианского кладбища, где находятся могилы русских моряков.
В Москве, в Доме Зарубежья на Таганке состоялся памятный вечер Анастасии Александровны.
Его организовали «Москва и москвичи», фонд «Русский очаг», Дом русского зарубежья им. А.Солженицына. Приняли участие представители дипломатического корпуса, специалисты по Северной Африке и Ближнему Востоку, востоковеды, военные историки и журналисты-международники, люди, близко знавшие и помнящие Анастасию Александровну.
Был показан снятый в Тунисе документальный фильм режиссера Сергея Зайцева «Лики Отечества» выступил певец Виктор Леонидов. Собравшимся представили проект скульптуры Анастасии Александровне в Тунисе в городе Бизерта на площади ее имени.
Собравшиеся организовали телемост Бизерта-Москва, в котором участвовали из Бизерты Лариса Богданова, Татьяна Мессауди и Николай Сологубовский.
Светлая память!
Ее имя – Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн.
Российские военные моряки называют ее «бабушкой Русского флота».
Тунисцы и друзья называют просто – Бабу.
Мэр Бизерты говорит о любви, которая связывает ее и город уже сто лет.
Площадь, на которой находится Храм Александра Невского, названа ее именем.
Многие годы она возглавляла православную русскую общину в Тунисе.
За свой неутомимый и благородный подвижнический труд она была награждена орденами и почетными знаками России, Туниса и Франции.
Ее книга воспоминаний «Бизерта. Последняя стоянка» была переиздана несколько раз и получила литературную премию Александра Невского.
Ее просьбу о судьбе православных храмов в Тунисе выполнил Патриарх Московский и всея Руси.
Президент России посылал ей поздравительные телеграммы и подарил свою книгу с дарственной надписью: «В благодарность и на память».
Мэр Парижа называл ее «мамой» и каждый год навещал ее.
Документальный полнометражный фильм «Анастасия», сделанный о ней российскими кинематографистами, был признан в России лучшим неигровым фильмом 2008 года.
Из России, Украины, Франции, Германии, Швейцарии и других стран приезжали в Бизерту люди, чтобы навестить ее и послушать ее рассказы о Русской эскадре и русских судьбах, посетить храмы, поклониться могилам русских моряков.
Вдали от Родины, она сберегла в душе Россию, веру и любовь к русской культуре и истории.
Ее имя – Анастасия Александровна Ширинская.
В 2004-2009 годах мне посчастливилось быть рядом с ней в течение многих дней. Был снят фильм «Анастасия», который получил премию «Ника» Российской Киноакадемии как лучший документальный фильм России 2008 года. Издана книга «Анастасия Ширинская. Судьба и память». Сделаны телесериалы «Анастасия. Воспоминания о Севастополе», «Русская эскадра», «Бизерта – Севастополь. Моской поход, 2010». Видеокамера, фотоаппарат, магнитофон сохранили ее образ, ее воспоминания и размышления, слова, обращенные ко всем нам.
Мне так больно, когда читаешь разное
и видишь, как злоумышленно искажают правду.
Больше всего я ненавижу неправду!
И как хочется, чтобы люди узнали правду.
О тех, кто уже ничего не может сказать…
Анастасия Ширинская
Глава первая
«БЫВАЮТ СТРАННЫЕ СБЛИЖЕНИЯ»
5 сентября 2012 года друзья Анастасии Александровны Ширинской, которая прожила всю жизнь в тунисском приморском городе Бизерта, отметят сто лет со дня ее рождения .
23 декабря 1920 года восьмилетняя девочка Настя, дочь командира эскадренного миноносца «Жаркий», старшего лейтенанта Александра Сергеевича Манштейна, прибыла с мамой и сестренками в этот порт на одном из русских кораблей.
Мы познакомились с Анастасией Александровной в 1987 году. Тогда Сергей Владимирович Филатов, корреспондент газеты «Правда» в Алжире, приехал в командировку в Тунис, а я работал в этой стране корреспондентом Агентства печати Новости.
"Надо, чтоб кто-то, хоть один человек, в нужный момент оказался на нужном месте, чтобы цепь – от поколения к поколению – не прервалась". Так Анастасия Александровна говорила о сохранении Истории .
И такой человек нашелся. Сергей Владимирович первым рассказал в советской прессе о ней и Русской эскадре. Потом в Бизерту приехали другие журналисты и съемочная группа советского телевидения. Так началась открываться правда о другой, «рассеянной России» в Северной Африке…
«Он отдал Пушкину приказ быть!»
Из встреч с Бабу, как называли Анастасию Александровну близкие, мне особенно запомнилась одна, которая состоялась в 2007 году. Тогда она начала нашу беседу рассказом о своей будущей книге.
– Я вот о чем хочу написать... И начать издалека, с 1547 года, года венчания на царство Ивана Грозного. В Тунисе – это время корсаров Барбароссы, которые господствовали в Средиземноморье. В Крыму – татарское ханство. Россия воюет с Турцией. Петр Первый и его арап Аннибал, который родом из Африки . Потом на русский трон восходит Екатерина. При ней начинаются торговые связи России и Туниса.
И вот Пушкин пишет, что в Истории «бывают странные сближения». В самом Пушкине, великом русском поэте, течет африканская кровь.
Мой племянник Коля пишет мне из Тулузы: «Бабушка, здесь спорят: Пушкин – он из Камеруна или Абиссинии?»
Одно известно, что восьмилетнего Ибрагима, прадеда Пушкина, привезли в Россию из Стамбула от русского посла, да еще окольными путями. К Петру Первому, вот к кому привезли мальчика.
Марина Цветаева пишет о Петре Первом: « I l a donne `a Poushkin e l`ordre d`etre!»
Анастасия Александровна переводит эту фразу: – «Он отдал Пушкину приказ быть!» – и читает по памяти стихи Цветаевой:
И шаг, и светлейший из светлых
Взгляд, коим поныне светла...
Последний – посмертный – бессмертный
Подарок России – Петра.
– И через сто лет в четвертом поколении Аннибала родился Пушкин, – добавляет она. – Поэт гордился, что в нем африканская кровь. И говорил: «Под небом Африки моей!»
Анастасия Александровна декламирует по памяти:
Придет ли час моей свободы?
Пора, пора! – взываю к ней;
Брожу над морем, жду погоды,
Маню ветрила кораблей.
Под ризой бурь, с волнами споря,
По вольному распутью моря
Когда ж начну я вольный бег?
Пора покинуть скучный брег
Мне неприязненной стихии,
И средь полуденных зыбей,
Под небом Африки моей,
Вздыхать о сумрачной России,
Где я страдал, где я любил,
Где сердце я похоронил...
Добавлю к сказанному Анастасией Александровной. Продолжая работать над пушкинской «африканской» темой, «открытой» для меня с «тунисской» стороны, я нашел примечание к 50-й строфе первой главы «Евгения Онегина», где Александр Сергеевич Пушкин пишет о своих корнях:
«Автор со стороны матери происхождения африканского. Его прадед Абрам Петрович Аннибал на 8 году своего возраста был похищен с берегов Африки и привезен в Константинополь. Российский посланник, выручив его, послал в подарок Петру Великому, который крестил его в Вильне. Вслед за ним брат его приезжал сперва в Константинополь, а потом в Петербург, предлагая за него выкуп; но Петр I не согласился возвратить своего крестника. До глубокой старости Аннибал помнил еще Африку, роскошную жизнь отца, 19 братьев, из коих он был меньшой; помнил, как их водили к отцу, с руками, связанными за спину, между тем как он один был свободен и плавал под фонтанами отеческого дома; помнил также любимую сестру свою Лагань, плывшую издали за кораблем, на котором он удалялся.
Восемнадцати лет от роду Аннибал послан был царем во Францию, где и начал свою службу в армии регента; он возвратился в Россию с разрубленной головой и с чином французского лейтенанта. С тех пор находился он неотлучно при особе императора. В царствование Анны Аннибал, личный враг Бирона, послан был в Сибирь под благовидным предлогом. Наскуча безлюдством и жестокостью климата, он самовольно возвратился в Петербург и явился к своему другу Миниху. Миних изумился и советовал ему скрыться немедленно. Аннибал удалился в свои поместья, где и жил во все время царствования Анны, считаясь в службе и в Сибири. Елисавета, вступив на престол, осыпала его своими милостями. А.П. Аннибал умер уже в царствование Екатерины, уволенный от важных занятий службы, с чином генерал-аншефа на 92-м году от рождения. Сын его, генерал-лейтенант И.А. Аннибал принадлежит бесспорно к числу отличнейших людей екатерининского века (умер в 1800 году)».
Тунисский друг Пушкина, корсар в отставке Морали
– Вы меня спросите, к чему я это все говорю? – спрашивает меня Анастасия Александровна. – Почему я вспомнила пушкинские слова, что в Истории «бывают странные сближения»? Так вот, в двадцатые годы девятнадцатого века Пушкин встречается в Одессе с Морали, выходцем из Туниса, они очень подружились. Пушкин его называет «мавр Али»…
Сколько раз я, как и другие ее собеседники, мог убедиться, что у Анастасии Александровны прекрасная память на персоналии, события и даты!
В средние века, во времена корсаров были три брата-пирата по фамилии Барбаросса. Младший брат, Хайреддин, один из предводителей тунисских корсаров, чинил свои корабли в бухте Наварин. Запомните, в бухте Наварин, на Балканах, и там есть местность Морея. В 1534 году…
– Да, я помню, – уверенно говорит Анастасия Александровна, – в 1534 году Хайреддин уплывает из Наварина в Алжир и у берегов Туниса попадает в шторм. Чтобы переждать непогоду, он высаживается в… Бизерте, да, да, в которой мы сейчас с вами пьем чай. А одним из его корсаров был Муралли, то есть «человек из Мореи».
И вот представьте себе, что в Бизерте у меня среди тунисских друзей есть семья Муралли. И господин Муралли однажды показывает мне письмо за подписью тунисского бея, дающего его далекому предку Муралли право заниматься… корсарством!
Анастасия Александровна показывает на книжные полки, которыми заставлена ее маленький рабочий кабинет, и продолжает:
– А Пушкин как-то сказал своему другу Морали: «Может, и мой предок, и твой дружили вместе!» И друзьям Пушкин говорил то же самое о Морали: «У меня лежит к нему душа, кто знает, может быть, мой дед с его предком были близкой родней...» Ну как, как он это почувствовал?
Она берет одну из книг, лежащую на письменном столе, и раскрывает ее на странице, заложенной листом бумаги с пометками:
– Пушкин в девятой главе «Евгения Онегина» пишет:
Я жил тогда в Одессе пыльной...
Там долго ясны небеса,
Там хлопотливо торг обильный
Свои подъемлет паруса;
Там все Европой дышит, веет,
Все блещет югом и пестреет
Разнообразностью живой.
Язык Италии златой
Звучит по улице веселой,
Где ходит гордый славянин,
Француз, испанец, армянин,
И грек, и молдаван тяжелый,
И сын египетской земли,
Корсар в отставке, Морали.
Действительно, было о чем задуматься после слов Анастасии Александровны. И пусть не смущает, что Пушкин называет Морали «сыном египетской земли». В его эпоху многие называли Северную Африку то Ливией, то Варварией, то Берберией, то Египтом…
А вот что пишет о Морали Липранди, который был знаком и с Морали, и с Пушкиным: "Этот мавр, родом из Туниса, был капитаном, т.е. шкипером коммерческого или своего судна".
Среди черновых набросков Пушкина есть и такие загадочные строки:
«И ты Отелло-Морали....
………………………..
И сумрачный корсар-араб
……………………………»
Добавлю к сказанному Анастасией Александровной еще один отрывок из той же главы. Вот как Пушкин описывает утро в Одессе…
Бывало, пушка зоревая
Лишь только грянет с корабля,
С крутого берега сбегая,
Уж к морю отправляюсь я.
Потом за трубкой раскаленной,
Волной соленой оживленный,
Как мусульман в своем раю,
С восточной гущей кофе пью.
Иду гулять. Уж благосклонный
Открыт Casino; чашек звон
Там раздается; на балкон
Маркёр выходит полусонный
С метлой в руках, и у крыльца
Уже сошлися два купца.
Я часто, сидя в бизертинской кофейне среди мусульман и глядя на море, пытался представить себе Александра Сергеевича, ставшим «невыездным» по милости заботливого императора и замышляющим вместе с корсаром Морали «вольный бег»… в Бизерту и долгожданный «час свободы» …
Странные сновиденья!
Анастасия Александровна вновь обводит взглядом книжные полки, на которых стоят книги на русском и других языках, а я вспоминаю ее слова: «Я никогда не засыпаю без книги. Обязательно прочитаю перед сном несколько страниц». А, прочитав, она запоминала текст наизусть!
– А дальше? О чем бы мне хотелось еще написать? – задумчиво продолжает Анастасия Александровна. – Дальше грянул 1770 год. Битва при Наварине между русским и турецким флотами. Кто стал героем Наварина?
Она смотрит на меня, а я, как ученик, не выучивший урок, отвожу взгляд в сторону.
– Иван Ганнибал, старший сын Ибрагима, – с улыбкой отвечает она на свой вопрос. – Да, того Ибрагима, мальчика из Африки. А учиться Ивана на инженера послал в Европу Петр Первый!
– И вот что позже написал Пушкин, – Анастасия смотрит в свои записи, – в стихотворении «Моя родословная»:
И был отец он Ганнибала,
Пред кем средь чесменских пучин
Громада кораблей вспылала,
И пал впервые Наварин.
Почему я говорю обо всем этом? Потому что тот флот, который начал строить Петр, и его флаг, Андреевский флаг, флот под этим флагом…
Я чувствую, что Анастасия Александровна начинает волноваться. Это волнение охватывало ее всегда, когда она в своих воспоминаниях осторожно подходила к самому сокровенному.
–… Вернее, остатки его Императорского флота пришли в Бизерту в двадцатом году. Через сто лет после встречи Пушкина с Морали! И по пути в Бизерту из Константинополя русская эскадра сделала остановку… в Наварине! Героем которого был… да, Ганнибал! Предок Пушкина!
Декабрь 1920 года… В пустынной бухте Наварина стоит неподвижно корабль Русской эскадры под флагом Петра Первого. И, представьте себе, одному из офицеров приснился сон. Он увидел эту битву двух флотов! Под Наварином! Битву, которая произошла в 1827 году. Вот что рассказывает об этом капитан II ранга Лукин…
Анастасия Александровна берет другую книгу, открывает, находит нужную страницу.
«…Наварин и одиноко стоявший в его бухте русский корабль погрузились в сон. Вахтенный начальник поднялся на мостик. Наползал легкий предрассветный туман. Офицер вошел в рубку, сел на диванчик… Полная тишина, мир, давно неиспытанный покой, и лейтенант задремал…
Вдруг он вздрогнул. По рейду явственно прокатился гул пушечного выстрела. Лейтенант выбежал на мостик. Что за дьявол?! Бухты не узнать... В глубине – лес мачт в красных полотнищах, вспышки залповых огней. Офицер схватился за бинокль. С противоположной стороны, с моря, прямо на него одна за другой выплывали из тумана колонны кораблей. Вот отчетливо обозначился головной подветренной колонны. На мачтах стеньговые Андреевские флаги, на бизани – контр-адмиральский флаг.
Лейтенант узнал его: «Азов»! На мостике – адмирал. Машет рукой.
– Караул и музыканты наверх! – успела только мелькнуть мысль, как вздутые паруса пронесли величественный силуэт.
Из мглы выплыл новый корабль – «Гангут»! За ним – «Иезекиил», «Александр Невский», «Елена», «Проворный», «Константин», «Кастор». Бушприты задних на корме передних. Колонна пронеслась, словно видение, и исчезла в тумане.
Удаляющиеся аккорды «Славься», бой барабанов смешались с грохотом пальбы...
Дрогнул колокол Исаакия, загудели колокола Казанского собора. Перезвон всех санкт-петербургских, московских и всея Руси соборов и церквей. Россия получила весть о Наваринской победе!
Торжественный благовест...»
«Флаг с крестом Святого Андрея»
А теперь позвольте предоставить слово другу детства Анастасии Александровны, Александру Владимировичу Плотто, главному историку Русской эскадры. Я не раз встречался с ним в Париже, он мне сообщил многие факты об эскадре и передал бесценные фотографии .
– Этот флаг был введен царем Петром Великим и представлял собой белое полотнище c голубым диагональным крестом. Официальный статус этот символ российского морского флота получил относительно поздно (в 1703 г.), после учреждения царем «регулярного» военного флота (1696 г.) и попыток введения иных флагов (трехцветного с горизонтальными полосами красного, синего и белого цветов; белого с синим прямым крестом; трехцветного с полосами белого, синего и красного цветов и т.д.). Можно предположить, что выбор диагонального креста был продиктован учреждением первого и высшего российского ордена, а именно Ордена Святого апостола Андрея Первозванного. Это святой, считавшийся покровителем Российской земли, был распят на кресте, имевшем форму Х.
Почему для российского морского флага царь Петр выбрал именно такое сочетание цветов – голубой крест на белом фоне? На этот счет существует легенда. Однажды зимой в Архангельске, в своем домике, который был разве что чуть больше обычной крестьянской избы, царь допоздна засиделся за работой – он набрасывал на листе различные варианты флага. Утомившись этим занятием, он как сидел, так и уснул, уронив голову на стол. А утром, проснувшись, взглянул на брошенный листок и заметил, что солнечные лучи, пробиваясь сквозь затянутое инеем слюдяное оконце, словно нарисовали на листке бледно-голубой крест. Царь счел это знаком свыше.
Поначалу бледно-голубой косой крест нашивали поверх бело-сине-красных полос уже имевшихся флагов. Затем появились флаги с косым крестом, обозначавшие место корабля в походном эскадренном строю, – крест был вписан в белый прямоугольник, расположенный в верхнем углу флага. И при этом флаг головного корабля эскадры был синий, кораблей основных сил («кордебаталии») – белые, а замыкающего корабля эскадры – красный.
В 1710 году все существовавшие до того флаги были отменены, и был введен единый: белое прямоугольное полотнище с косым крестом в центре. А в 1712 году и он был несколько измерен: в окончательном варианте голубые лучи креста шли от угла до угла полотнища.
В таком виде российский военно-морской флаг просуществовал до Революции 1917 года, когда на смену ему пришел красный. Однако корабли, сражавшиеся во время Гражданской войны на стороне белых, ходили под флагом Святого Андрея. Он же реял на кораблях, пришедших в Бизерту после эвакуации из Крыма в 1920 г., и был спущен на русских кораблях 29 и 30 октября 1924 года в результате признания нового Советского государства правительством Франции.
Этот флаг был снова введен в Военно-морском флоте Российской Федерации в 1992 г. после крушения советской власти.
В России этот флаг, как правило, называют «Андреевским флагом», хотя полное и правильное его название – «Флаг с крестом Святого Андрея».
– И именно в Бизерте, куда в 1920 году после остановки в Наварине пришли русские корабли, – продолжает Анастасия Александровна рассказ Александра Владимировича, – в 17 часов 25 минут 29 октября 1924 года был спущен последний Андреевский флаг, который когда-то поднял сам Петр Первый. Непобедимый и непокоренный флаг, спущенный самими русскими офицерами!
Церемония последнего подъема и спуска Андреевского флага прошла на эсминце "Дерзком". Собрались все, кто еще оставался на кораблях: офицеры, матросы, гардемарины. Были участники Первой мировой войны, были и моряки, пережившие Цусиму. И вот прозвучала команда: «На флаг и гюйс!» И спустя минуту: «Флаг и гюйс спустить!» У многих на глазах были слезы...
Помню взгляд старого боцмана, смотрящего на молодого гардемарина, взгляд непонимающий. Никто не понимал, что происходит. Веришь ли ты, Великий Петр, верите ли вы, Сенявин, Нахимов, Ушаков, что ваш флаг спускают? И французский адмирал переживал все это вместе с нами… А недавно мне подарили картину, вот она, художника Сергея Пен, «Спуск Андреевского флага»…
Анастасия Александровна отворачивается, показывает рукой на картину, висящую на стене и замолкает…
Есть минуты, когда все слова ничтожны. Есть картины трагических событий, которые будут возникать перед глазами того, кто пережил их, постоянно. И это не воспоминание, это прочувствование – и в который раз!
И эта минута наступила. Был слышен городской шум и шорох пальмовых листьев, раскачивающихся за открытым окном…
Молчание прерывает сама Анастасия Александровна:
– В 1999 году в Бизерту пришел барк «Седов» с курсантами. Эти курсанты, такие молодые, бравые… – Она снова улыбается. – И мне выпала честь совершить на барке подъем Андреевского флага! Три четверти века спустя… Эсминец «Дерзкий» и барк «Седов»! Я подняла в небо этот флаг, символ России. Если бы могли это увидеть те, кто стоял в 1924 году на эсминце!
– А 11 мая 2003 года, когда Петербург праздновал трехсотлетие, раздался телефонный звонок, и знакомый голос Бертрана Деланоэ мне говорит: «Угадайте, откуда я вам звоню?» – «Из Парижа, конечно!» – отвечаю я. А он говорит: «Я стою перед Петропавловской крепостью, в Петербурге день солнечный, прекрасный, и над Адмиралтейством развивается Андреевский флаг!»
Представляете, флаг Великого Петра развевается снова!
И я хочу написать о " reversibilite des temps "! Эти французские слова можно перевести как "неизбежное повторение исторических эпох", написать о том, как закрывается один цикл времени и начинается новый. Новый, но который повторяет предыдущий…
И вот в этот момент и бывают неожиданные встречи или, словами Пушкина, «странные сближения».
Я очень чувствительна к переменам времени. Время действительно все необыкновенно меняет. Но надо прожить очень долгую жизнь и быть близким к Истории, чтобы стать свидетелем этих «странных сближений», о которых говорил Пушкин…
– И еще я хочу написать, – Анастасия Александровна говорит спокойно, стараясь скрыть волнение, – о тех временах, когда убивали офицера только потому, что он носил фуражку морского офицера. Когда за слово «родина» люди платили своими жизнями…
– И о новых временах тоже! – Анастасия Александровна улыбается своей неповторимой улыбкой. – Когда пережито все тяжелое, когда можно увидеть, как великий народ начинает по-своему осваивать это пережитое, долго пребывая в неведении причин… Потому что трудно уничтожить память народа! И народ рано или поздно начинает искать следы своего прошлого!
Я вижу, что люди перестали бояться. Они начали говорить правду. И одно из свидетельств – эти фильмы.
Анастасия Александровна показывает рукой на стопку видеокассет на письменном столе. Фильмы серии «Русский выбор» .
– Могла ли я тогда, в ноябре двадцатого года, в Севастополе, представить, что, 75 лет спустя, напишу воспоминания об эскадре, что мою книгу будут читать, что меня будут показывать по телевидению России и что я смогу обо всем рассказать... Мне прислали эти фильмы Никиты Сергеевича. С каким талантом он передал ту трагическую эпоху! Реакция на его фильмы была такая, что мне звонили из многих русских городов, говорили: «Я приеду на три-четыре дня, чтобы вас повидать…»
– «Странные сближения», – задумчиво произносит Анастасия Александровна. – Сближения между людьми и событиями. Я вот думаю: сколько исторических книг пишется, сколько нового люди узнают. Одни решаются сказать, другие решаются прочитать… Вот почему ко мне приходят люди. И они знают – я расскажу все искренно. Для того, кто любит историю, для того, кто не делит ее на «вчера» и «сегодня», для него все интересно! И нет ничего более интересного, чем история своего народа. У Пушкина есть еще такие слова: «Уважение к минувшему – вот черта, отличающая образованность от дикости...»
Надеюсь, эта книга рассказов и воспоминаний Анастасии Александровны и вам даст ценную информацию для размышлений о минувшем, об истории русского народа. С ее разрешения я дополняю беседы с ней отрывками из ее замечательной книги «Бизерта. Последняя стоянка».А также свидетельствами других участников Исхода и документами того времени.
Николай Сологубовский
Фильм «Анастасия»
Продолжение следует на сайтах.
Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн (23 августа 1912, имение Насветевич в бывшем селе Рубежное, Российская империя (ныне - город Лисичанск, Луганская область, Украина) - 21 декабря 2009, Бизерта, Тунис) - старейшина русской общины в Тунисе, свидетельница эвакуации кораблей Черноморской эскадры из Крыма в годы Гражданской войны в России. Анастасия Александровна внесла большой вклад в сохранение исторических реликвий и памяти о Русской эскадре и её моряках.
Биография
В возрасте 8 лет попала в Бизерту вместе с матерью на миноносце «Жаркий». Командиром корабля был её отец А. С. Манштейн, род которого восходит к генералу Кристофу-Герману фон Манштейну, автору «Воспоминаний о России» (XVIII век).
В 1929 году окончила среднюю школу Лякор и была принята в предпоследний класс колледжа «Стефен Пишон» благодаря хорошим результатам экзаменов. С этого времени она начала давать частные уроки.
Дальнейшее образование она получила в Германии и возвратилась в 1934 году в Бизерту.
Все эти годы на свои скромные средства и средства немногих русских тунисцев она ухаживала за могилами, ремонтировала храм, построенный эмигрантами, которые прибыли в Бизерту вместе с ней.
5 мая 1997 года указом Президента Российской Федерации получила гражданство Российской Федерации.
Вновь на родине оказалась в 1990 году. Навестила своё бывшее родовое имение в Лисичанске.
«Я ждала русского гражданства. Советское не хотела. Потом ждала, когда паспорт будет с двуглавым орлом - посольство предлагало с гербом интернационала, я дождалась с орлом. Такая я упрямая старуха».
70 лет прожила с Нансеновским паспортом.
В 2000 году во время нового визита в Россию встречалась с российской общественностью в Доме дружбы в Москве.
В 2006 году муниципалитет города Бизерта переименовал одну из площадей города, на которой расположен православный храм Св. Александра Невского, и назвал её именем Анастасии Ширинской.
В измерениях времени 70 лет - это ничто. Поэтому наше поколение знало, что такая страна, такая цивилизация тысячелетняя с такими качествами русского народа не может погибнуть. Но я хочу сказать спасибо моим учительницам-француженкам, которые меня научили писать по-французски, потому что я могла и по-французски книжку написать.
Написала книгу воспоминаний «Бизерта. Последняя стоянка», изданную на французском и на русском языках. В 2005 году за эту книгу Анастасии Александровне была присуждена специальная награда Всероссийской литературной премии «Александр Невский» «За труды и Отечество».
В апреле 2009 года полнометражный документальный фильм «Анастасия», основанный на воспоминаниях Ширинской, получил кинопремию «Ника» Российской киноакадемии как лучший неигровой фильм России 2008 года.
Семья
В 1935 году вышла замуж и родила троих детей.
Её муж - Мурза Сервер Муртаза Ширинский, прямой потомок крымско-татарского рода Ширинских.
Сын Сергей (род. 17 сентября 1936 г.) долгое время жил с матерью в Тунисе, скончался 4 мая 2013 года. Дочери Тамара (1940) и Татьяна (1945) переехали во Францию, так как Анастасия настояла, чтобы они уехали и стали преподавателями физики и химии. Внуки Джорж (Георгий) и Стефан (Степан).родились у Татьяны.
Библиография
Ширинская А. А. Бизерта. Последняя стоянка.. - М.: Военное издательство, 1999. - 246 с. - ISBN 5-203-01891-Х.
Государственные и общественные награды
- Орден Дружбы (Россия, 16 апреля 2003 года) - за большие заслуги в укреплении дружбы между народами Российской Федерации и Тунисской Республики
- Медаль Пушкина (Россия, 3 декабря 2008 года) - за большой вклад в развитие культурных связей с Российской Федерацией, сохранение русского языка и русской культуры
- Юбилейная медаль «300 лет Российскому флоту» (Россия)
- Командор ордена культуры (Тунис)
- Почётный диплом Законодательного собрания Санкт-Петербурга (2005 год) - за выдающийся личный вклад в культурное развитие Санкт-Петербурга и укрепление дружественных связей между народами России и Туниса
- Орден святой равноапостольной княгини Ольги III степени (Русская православная церковь) Указ Святейшего Патриарха Алексия II, 1996.
- Орден преподобного Сергия Радонежского (Русская православная церковь) Указ Святейшего Патриарха Алексия II, 1996.
- Орден Святителя Московского Иннокентия (Русская Православная Церковь) Указ Святейшего Патриарха Алексия II, 2007
- Патриаршая грамота (Русская Православная Церковь) 1997 год
- Юбилейная Патриаршая грамота (Русская Православная Церковь) 2001 год
- Специальная награда «За труды и Отечество» Всероссийской литературной премии «Александр Невский» (Россия)
- Медаль Литке Русского географического общества
- Орден «За заслуги» (Морское собрание Санкт-Петербурга)
- Малый крест ордена Святой Екатерины (Российский императорский дом)
Фильм получил Премию НИКА Российской киноакадемии как лучший неигровой фильм России 2008 года. Режиссер -- Виктор Лисакович. Автор сценария и оператор -- Николай Сологубовский. Студия «Элегия», продюсеры -- Левон Манасян и Долорес Мелконян.
"Анастасия. Ангел русской эскадры"
Этот фильм рассказывает об удивительной русской женщине Анастасии Ширинской-Манштейн. Маленькой девочкой она покинула Россию и почти всю жизнь прожила в эмиграции, в Тунисе.
Осенью 1920 года, после ожесточенных боев части Красной Армии взяли Перекоп. В Крыму, который оставался одним из последних оплотов Белого движения в России, объявили эвакуацию… 130 судов, среди которых были корабли Императорской Черноморской эскадры, пассажирские, ледокольные, грузовые, буксирные и другие суда, ушли из Крыма.
На их борту в Константинополь отправилось почти 150 000 человек.
Большинство гражданских беженцев и военных частей осталось в Турции, Сербии и Болгарии.
23 декабря 1920 года к берегам северной Африки, в тунисский порт Бизерта вошли 33 русских корабля. Вместе с военными моряками прибыли и их семьи. Среди них была восьмилетняя дочь командира эскадренного миноносца "Жаркий" Анастасия.
Свидетель и летописец отшумевшей эпохи Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн все прекрасно помнит… 
Живы воспоминания о громоздком и старом броненосце "Георгий Победоносец", на котором месяцами и годами жили семьи моряков. На Пасху от него пахло куличами… На батарейной палубе в адмиральских каютах была открыта школа, учителями в которой трудились адмиралы и офицеры Императорского флота. 
Арифметику малышам преподавал генерал, в свое время читавший алгебру и астрономию в Морском корпусе.
Анастасия помнит, как дети, будто воробьи усеявшие мачты, часами просиживали там, неотрывно глядя в открытое море… в надежде на что-то… на что именно, они и сами не знали.
Она часто дралась с одним мальчиком, обижавшим ее младших сестер. И каждый раз из каюты выскакивала его разъяренная матушка и бранила Анастасию "большевичкой"… А много лет спустя эта почти уже лишившаяся рассудка старуха, угасая на смертном одре и сжимая руку склонившейся над ней Анастасии, прошептала: "Ты приехала ко мне из Севастополя? Если бы ты знала, как мне туда хочется…"
Анастасия помнит, как однажды эмигрантская тоска и беспросветная жизнь толкнула нескольких офицеров на отчаянный поступок: они открыли кингстоны и затопили канонерскую лодку "Грозный" из состава эскадры, а сами в попытке свести счеты с жизнью вскрыли себе вены.
Она помнит, какие бедствия и нищета обрушились на списанные на берег экипажи русских кораблей. Не имея гражданства, моряки работали землемерами, строили дороги, прошагали тунисскую землю вдоль и поперек. Тем, кто умолял дать ему работу в море, хотя бы на рыболовецких шхунах, власти неизменно отказывали.
Контр-адмирал Беренс строчил на швейной машинке дамские сумочки, но отказался принять французское подданство. Мать Анастасии говорила: "Мне не стыдно идти в чужой дом работать прислугой, лишь бы мои дети могли учиться". Девочка отлично помнит, как вечерами мать стирала белье в огромном чане, в ледяной воде, напевая: "Эх ты Русь моя, Русь Державная, моя Родина Православная". И каждый Новый год моряки поднимали бокалы с неизменным тостом: "В этом году будем в России". С этой надеждой жили и с ней умирали. 
На вратах русского Храма в Бизерте выбита надпись: "Блаженни изгнанные правды ради… яко тех есть царствие небесное". Его построили на пожертвования сами моряки. И все в нем – от строительных работ до иконописи – делали своими руками. В Храме- мраморная плита, на которой высечены имена кораблей, пришедших в 1920-м в Бизерту.
Еще 20 лет назад Анастасии трудно было бы поверить в то, что в конечном итоге все-таки случилось. В Бизерту вновь заходят корабли под русским Андреевским флагом. И она видит их. Почетный караул под звуки духового оркестра печатает шаг к могиле моряков той Русской эскадры. И Анастасия– самый дорогой гость на судах Российского Военно-Морского флота, бросивших якорь в Тунисе. Она – живая память, связующая нить между двумя эпохами.
Во время работы над фильмом его авторы спросили Анастасию Александровну: что бы она хотела передать россиянам? И та ответила: "Никогда нельзя терять надежду!"
Дом-музей Анастасии Александровны Ширинской-Манштейн в Бизерте
Источник http://www.1tv.ru/documentary/fi6442/fd201002211210
"Бизерта. Последняя стоянка", книга воспоминаний Анастасии Александровны на французском и на русском языках выдержала уже несколько изданий и награждена Литературной премией Александр Невский.
Анастасия Александровна Манштейн. Дочь морского офицера, командира миноносца «Жаркий» А. Манштейна. (23 августа 1912, имение Насветевич в бывшем селе Рубежное, Российская империя (ныне - город Лисичанск,Луганская область, Украина) - 21 декабря 2009, Бизерта, Тунис) - старейшина русской общины в Тунисе, свидетельница эвакуации кораблей Черноморской эскадры из Крыма в годы Гражданской войны в России. Анастасия Александровна внесла большой вклад в сохранение исторических реликвий и памяти о Русской эскадре и её моряках.
Книги к столетию со дня рождения Ширинской
Анастасия Александровна Ширинская - Манштейн. Отрывки из ее книги
«Бизерта. Последняя стоянка» http://www.sootetsestvenniki.ru/books/manshtein.html 
Анастасия Александровна помнит все. Детские балы в Петербурге, не знающем о скором приходе к власти гегемона. Грамматику с ятями, фитами и твердыми знаками в конце слов. Сумасшедшей силы ветер, подгоняющий в спину беженцев, спешащих покинуть Севастополь в ноябре 1920-го. Отца, отчаявшегося отремонтировать к сроку пришвартованный неподалеку от Графской пристани миноносец «Жаркий», но твердо решившего: «Капитан не оставит свой корабль». Едва-едва успевшую на отходящий пароход «Великий князь Константин» мать со сложенными в корзинку уцелевшими фамильными ценностями: иконами, фотографиями и рукописью книги предка – Христофора Германа Манштейна. Бурю, поднявшуюся сразу же после выхода в море. Несколько месяцев беспорядочного хождения из одного европейского порта в другой и, наконец, дней за десять до Нового года – радостное сообщение: русской эскадре разрешена стоянка в Тунисе, находившемся под французским протекторатом...
Переход 33 российских судов в Бизерту возглавлял командир крейсера «Эдгар Кине» Бергасс Пти-Туар. Корабли шли с французскими триколорами на грот-мачтах, но на корме развевались Андреевские флаги. 27 декабря российская флотилия бросила якорь в Бизертской бухте. Встали, прижавшись бортами, перекинули между палубами мостики. Настроение у всех было хорошее, первый тост, встречая 1921 год, произносили: «За скорейшее возвращение!»
В то, что не сегодня-завтра мытарства закончатся и забудутся, словно случайный ночной кошмар, все 6000 человек верили свято. Это «светлое завтра» помогало переживать долгий карантин, установленный французскими властями, необходимость сдать оружие и находиться под охраной тунисских часовых, тесноту плавучей гостиницы, церкви и школы для девочек, устроенных на броненосце «Георгий Победоносец»... А между тем время шло, и жизнь брала свое.
На всех российских кораблях велась, как положено, служба. Поднимались и спускались с заходом солнца Андреевские флаги. Через год выпустил первых гардемаринов открытый в Бизерте Морской кадетский корпус. Через полтора – на подводной лодке «Утка» начали издавать «Морской сборник». Еще через полгода в городском саду заиграл «оркестр генерала Корнилова», а офицеры и эскадронные дамы собственными силами поставили в театре Гарибальди сцены из «Фауста» и «Аиды».
Военные и штатские ссорились, мирились, рожали детей, прихварывали, славили Рождество и Христово воскресение, ходили друг к другу в гости, судачили о соседях. И никому не было ведомо, что пролетит еще месяц-другой и вчерашние проблемы покажутся пустыми...
Как только Франция признала в 1924 году СССР, Москва потребовала вернуть корабли Черноморской эскадры. Париж взамен запросил оплаты царских займов и компенсации расходов на проживание русских моряков в Тунисе. Приехавшую в Бизерту советскую комиссию возглавлял бывший главком Красного флота Евгений Беренс. Почему эта миссия была поручена именно ему, понятно: тунисской эскадрой командовал его родной брат контр-адмирал Михаил Беренс. Правда, встретиться братьям не удалось – общение с белогвардейцами строжайше запрещалось большевистскими инструкциями. Но даже если бы это свидание случилось, повлиять на исход переговоров оно вряд ли бы смогло. Передача эскадры и возвращение кредитов так и не состоялись и, поскольку согласно условиям Версальского договора ни одна страна не имела права взять себе русские корабли, флот было решено продать на металлолом.
Вспоминая о том, что происходило в те дни, Анастасия Ширинская по сей день не может сдержать дрожи в голосе: «Разрешили забрать все, что нам дорого. Но отец посчитал это мародерством. Мебель красного дерева, дорогая фарфоровая посуда – все пошло под нож. С собой папа взял только корабельную икону Спасителя...» 
Утром 29 октября 1924 года на эскадренный миноносец «Дерзкий» прибыл военно-морской префект Франции в Бизерте адмирал Эксельманс. Официально сообщив офицерам о ликвидации эскадры, он распорядился построить на кораблях команды для спуска флага и гюйса ровно в 17:25. Сопротивляться было бессмысленно...
Собрались все: офицеры, матросы, гардемарины. Под звуки горна заскользили вниз флаги с изображением креста святого Андрея Первозванного...
Моряки превратились в иммигрантов. Началась новая, в буквальном смысле «с нуля» жизнь, в которой не было места прежним заслугам, наградам и званиям. Французы и арабы, не желая конкуренции, отказывались нанимать на свои суда русских моряков. Боевые офицеры брались за любую работу: батраками на фермах, официантами, каменщиками. Престарелый генерал Завалишин тщетно искал место сторожа... Генерал Попов мечтал о месте механика... Контр-адмирал Старк устроился шофером такси...
Кое-кому удалось уехать в поисках лучшей доли в Европу или Америку. К лету 1925 года в Тунисе оставались только 700 русских, 149 из которых обосновались в Бизерте...
Как удалось изгнанным с родины людям отделить ненависть к обездолившей их совдепии от любви к России? Рассказать об этом сегодня может лишь один человек в мире – последняя здравствующая ныне свидетельница эвакуации кораблей Черноморской эскадры из Крыма – Мадам Русская Эскадра. И Анастасия Александровна рассказывает...
В начале 1930-х оставшиеся в Бизерте офицеры решили: православному человеку, где бы он ни оказался, нужен храм. Собрали какие могли средства, сами спроектировали, построили, произвели отделочные работы, и в начале 1937 года на авеню Мухамеда V появилась церковь, освященная в честь святого благоверного великого князя Александра Невского. Для украшения ее частично написали иконы сами, частично собрали по семьям – фамильные. Принесли на хранение в храм старинные штандарты, реликвии, документы. На установленной мраморной доске выбили золотом названия кораблей, пришедших в Бизерту в 1920-м. Но после окончания Второй мировой прихожан осталось совсем немного. Глядя, как ветшает церковное убранство, Анастасия Ширинская чувствовала: из жизни «русских африканцев» уходит то единственное, что можно назвать словами «связь с родиной»...
О том, как на протяжении четырех десятилетий она вкладывала в поддержание храма все свои средства, Анастасия Александровна рассказывать не любит. Но ее труды не пропали даром. Когда в начале 1990-х история начала новый виток и в Тунисе стали регулярно появляться россияне, церковная жизнь оживилась. Одна из нынешних прихожанок, Татьяна Гарби, рассказывает: «Ширинская бросила клич: «Спасать православные храмы!» И мы – верующие, неверующие, атеисты – написали прошение в Московский патриархат, чтобы нам прислали священника...»
20 июня 1996 года российские моряки привезли в Бизертский храм Александра Невского горсть земли, взятую у входа во Владимирский собор Севастополя, где в 1920 году получили благословение моряки уходившей от родных берегов Черноморской эскадры. В сентябре 1996-го в Центральном военно-морском музее Санкт-Петербурга состоялась церемония передачи возвращенного в Россию из Бизертского храма Андреевского флага. А 17 июля 1997 года Анастасии Александровне, прожившей в Тунисе в течение 70 лет с документами беженки, был вручен российский паспорт. О том, что она при этом испытала, Мадам Русская Эскадра сказала журналистам коротко: «Я ждала русского гражданства. Советское не хотела. Потом ждала, когда паспорт будет с двуглавым орлом – посольство предлагало с гербом интернационала, я дождалась с орлом. Такая вот я упрямая старуха...» И, помолчав с минуту, добавила: «Я ведь всегда и всем говорю: что бы ни случилось, надо крепиться. Не жаловаться и не скулить. Надеяться...»
Владимир Ермолаев
В Тунисе скончалась Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн. В Тунис она попала в 1920 году восьмилетней девочкой. Ее отец командовал одним из 33 кораблей Черноморской эскадры Императорского флота России, который обрел последнее пристанище в Бизертской бухте. 70 лет с паспортом беженки. Она не желала получать советское гражданство, отказывалась от французского и тунисского и ждала российского. Но мечта все-таки сбылась. Вдалеке от родины она хранила ей верность. Работу в тунисской школе совмещала с деятельностью в русском обществе. Только благодаря ее стараниям в Тунисе сохранились и действуют два православных храма - Александра Невского и Воскресения Христова. А ее именем в Бизерте еще при жизни названа площадь.
Несколько лет назад сотрудники интернет-редакции "Радио России" Олег Дербиков и Валерий Жаров во время поездки в Турис встретились с Анастасий Александровной и взяли у нее интервью.
"Родилась я на берегу Донца. Мне говорят, значит, вы - украинка. Я отвечаю - да, я родилась на Украине - это самая настоящая Киевская Русь. Это колыбель русского государства. Слова-то Украина появилось только в семнадцатом столетии, когда поляки забрали территорию. И поляки дали это название - как окраина Польши. А Владимир-то крестил Киевскую Русь. И Ярослав Мудрый Киевский писал свод законов, которые назывались "Русская правда". И свод законов считался как бы первым камнем русской империи.
Папа родился в Царском Селе. Мама родилась в Петербурге. Вся ее родня, которую она помнит родились все в Петербурге. Да и прадед, и прабабушка. Прадед мой был генерал Насветевич, флигель-адъютант Александра Второго, и личный друг будущего Александра Третьего, которому он давал уроки фехтования.
Я хорошо даже помню мою старенькую прабабушку Марию Петровну Насветевич, которая умерла в 1915 году. А родилась в 1842 приблизительно. Пока она жила и освещала все имение, всю усадьбу, то и усадьба жила устоями предыдущего столетия. Так что я всегда слышала - все те же люди, которые при усадьбе работали. И при бабушке, я помню, до войны имение жило еще девятнадцатым столетием. Уже был ХХ век, но так как царствовала там прабабушка, то все устои были предыдущего века. И это детство позволило мне пережить потом все трудности последующей жизни. Потому что - это детство, это было мое царство. Это имение Рубежное. Этот большой парк. Но мне один раз кто-то сказал, видя, как мне пришлось всю жизнь бороться в иммигрантстве, потому что я не стала ни французской гражданкой, ни тунисской гражданкой. Я их люблю - и французов, и тунисцев, но я не хотела перестать быть русской, хотя России больше не было. Был Союз - СССР. Люди не могли сказать, кто они точно. А я могла говорить, что я русская, потому что ничего другого с моего рождения я не принимала и не приняла.
Я помню Россию такой, какой, может быть, никто теперь не видел. Я вижу Россию, которую мы пересекаем на поезде. А русские поезда были такие удобные! Они шире европейских поездов. Так красиво все это было. Человек с большим чайником проходил, открывались всякие корзинки, где всякие пирожки. То есть, что брали с собой люди. На установках большие буфеты на станциях!
А пересекая Россию, эти русские поля, которые засажены. Где растет пшеница, где красные маки, васильки во ржи… Я прекрасно помню, когда горки, и ручьи с горок, как блестит ручей. Это в моей детской памяти в течение, собственно, если вы посчитаете, то и не выйдет много - в течение пяти лет. Потому что один год, семнадцатый, мы уже не могли ехать.
И, вы знаете, Россия для меня - это были покрытые пшеном, рожью поля, серебристые ручейки по горам, по холмам, и остановки, и веселые поезда, молодежь, которая едет домой после учения. Вот что для меня была Россия.
Я думаю, что каждый может что-то сделать, чтобы Россия воспряла. Я могу сказать, что это такой исключительный русский народ. Я же знаю очень разные народы. И уже то, что иностранец, который попадал в прежнюю Россию, или который знакомился с русскими, которые несли старую русскую культуру, они с таким уважением… Мне часто говорят, почему нас не любят. Что значит - нас, и кто - не любит. Люди, которые сами культурные, которые достигли уровня культуры и которые встречаются с русскими, они очень ценят русскую культуру. Нашу культуру, которую старались уничтожить.
Первые годы революции, когда уничтожали первое крестьянство. Крестьянин - русский мужичок - он нес в себе русскую культуру земли. Тысячелетнюю культуру земли. Посмотрите, какие у нас - даже Слово о полку Игореве, когда вы читаете - это уже существовало во время Средневековья. Культурные иностранцы это очень ценят. И до сих пор я получаю книги - недавно в одной из книг русская женщина в Ливане из семьи Кузнецовых, которая написала книгу, приводит слова французских маршалов, которых она встречала. Один, она цитирует, говорит про русский народ: "Какие талантливые люди". И когда мне кто-то сказал из французов, но средненький, в начале войны, говорит, раз немцы в один месяц взяли Париж, то Москву возьмут в одну неделю. Я сказала, а вот вы теперь, с этого дня смотрите, считайте. Но это человек, который не знал русских, только понаслышке. Между прочем, так как Россия сама была как в закрытом котле в течение десяток лет, у нас не знают иностранцы, думают, что все замечательно и очень легко жить.
И самое, что для меня тяжелое, когда я слышу русского человека, который говорит, что лишь бы отсюда убежать, как можно дальше. Это меня страшно убивает, потому что наша иммиграция - люди отказывались от всего, только чтобы остаться русскими, и жили надеждой, что они вернутся в Россию - на каких угодно условиях. Но, конечно, не служить Сталину. Были возвращенцы, которые были такие наивные, что сказали, что Сталин дал амнистию, после Второй мировой войны. Вернулись, и Бог знает, что произошло с ними.
Странные сближения. Они бывают и не только между лицами, они бывают между временем. И возвращается время, и возвращается цикл. Я помню, как раздирались сердца у русских людей, что Андреевскому стягу нет салюта. И потом, как спускали здесь в последний раз Андреевский стяг. Как дрожала рука у старого боцмана. Как люди, которые знали историю, обращались так: "Видишь ли ты, великий Петр, твой флаг спускают, видите ли вы Синявин, Ушаков, Нахимов - ваш флаг спускают". Это было в 1920-1924 годах. И сказал им Сельманс - будет флаг снова развиваться. И вот приходил сюда "Седов", который в Мурманске стоит, с молодыми кадетами. А я в это время была в Москве, где могла остаться только пять дней, чтобы вернуться, потому что на "Седове" они хотели, чтобы я подняла Андреевский стяг в этом Бизертском канале. На том месте, где его спускали в 1924 году. Пришел "Седов", чтобы я подняла Андреевский стяг!
А вот мне дают русский паспорт - в 1997 году. В русском посольстве.
Хочу указать перемену времени, как цикл, закрывается, и новый цикл начинается. Я была тоже в Наварине, где вспоминали 1827 год, и славу русской земли. Я была и в Бизерте на спуске Андреевского флага в 1924 году. И вот теперь 11 марта 2003 года телефонный звонок - голос Бертрана Деланоэ - тогда мэр Парижа, я его знала совсем маленьким. Знала родителей, которые умерли. А он очень привязан к Бизерте. И он говорит: "Я стою в Санкт-Петербурге - это город, который нашел снова свое имя, перед Петропавловской крепостью. Солнце блестит. И Андреевский флаг развивается над Адмиралтейством". И для меня цикл полностью закончился. И новый начинается. И я так это вспоминаю одного французского маршала, который говорил - какой талантливый народ! Я так уверена в русском народе. Я не могу ошибиться. Так же, как наши отцы в него верили. Глубоко верили. Никогда не сомневались. Одно только, что они не дождались. А я дождалась. Поэтому, я считаю, имею право всем говорить: "Не скулите, не нойте - только от вас все зависит!" Есть люди, которые возвращаются в такой город, как Петербург или Москва, где теперь жизнь наладилась. Города возродились. Они возвращаются в собственную квартиру, возвращаются даже с маленькими экономиями. Они возвращаются к себе на родину, где никто вам не может сказать - что вы требуете, что просите, вы не у себя. И жалуются. Где они учились? Почему они не могут жить, когда им ничего не угрожает?! И когда у них теперь полная свобода! Мне говорят, "свобода - что такое свобода, когда не хватает на что-то?" Свобода - это все! Как сказал Владимир Владимирович Путин, когда в стране есть свобода и есть свободные люди, то можно все сделать, но надо чтобы каждый из нас что-то делал, а не ныть и скулить. Вот урок!"
